Любовь по Цикенбауму - Игорь Соколов

– Это все от того, что ты в раю с девами перестарался! – хитро подмигнул мне Цикенбаум…

– А вы разве не перестарались?! – обиделся я…

– Ладно, давай выпьем за то, что мы уже при жизни побывали там! – улыбнулся Цикенбаум и мы выпили с ним водки, а уже через час нас опять окружили безумные девы, и я до сих пор не понимаю, – мы уже там в раю или еще здесь на земле…

– Ты что охренел, писать такое?! – закричал на меня Цикенбаум…

Я даже разволновался как-то и попросил у него от неожиданности прощения…

И Цикенбаум меня простил… Мы опять пили с ним водку у Оки и думали о судьбах человечества… Но главным образом, о девах, которые снова нас страстно зазывали то в волны Оки, то в заросли ив на берегу, но мы пили водку и рассуждали…

Нам очень нравилось пить и рассуждать особенно ночью в мерцании звезд и сиянии луны, висящими над нами самыми странными и загадочными объектами…

– А погодка-то не подкачала, звезды на небе! – заулыбался Цикуенбаум… – Да, Арнольд Давыдыч! – А может там тоже какая-то жизнь?! – задумался Цикенбаум…

– Да, Арнольд Давыдыч!

– И охота тебе мне поддакивать?!

– Да, Арнольд Давыдыч!

– Лучше полюби их! – и Цикенбаум махнул кукой на животрепещущих от наших взглядов дев…

– А за что их любить, Арнольд Давыдыч?!

– Как за что?! – удивился профессор, – за их красоту, нежность, изящество наконец! А в чем их изящество?!

– Их изящество в их трепете, волнении тела и души, это как волны аромата и музыки, – и Цикенбаум зажмурил от счастья глаза и даже заплакал, а через мгновение он уже скрылся в тьме ночи и в волнах Оки с кучей сладострастных дев…

А я опять задумался о судьбах мира, пока меня не обняла прелестная дева, и когда я вдруг почувствовал ее изящество, я понял, что хотел мне сказать Цикенбаум, и сам тоже здорово расплакался… Любите друг друга, особенно за трепет, волнение и это самое бесценное и дорогое изящество… Аминь!…

– Что ты делаешь? – закричал на меня Цикенбаум…

– Дев пересчитываю, Арнольд Давыдыч, – робея и краснея, прошептал я…

– А почему?

– Ну, я, вроде как, метафизическое удовольствие испытываю, ведь столько дев вас любит, Арнольд Давыдыч, – еще больше краснея, прошептал я…

– Любит-то любит, – вздохнул Цикенбаум, наливая себе и мне в стаканчики водку, – но почему-то одна заблудшая овца из стада обязательно к тебе сбежать норовит!

– Но ведь только одна, – улыбнулся я…

– И одна и та же Стелла! – с огорчением вздохнул Цикенбаум…

– Но она ведь любит меня, Арнольд Давыдыч, – и я тут же обнял прилегшую ко мне Стеллу, а Цикенбаума облепили со всех сторон его хмельные и сладострастные девы…

– И за что ты его любишь?! – спросил у Стеллы Цикенбаум…

– Потому что так получилось, Арнольд Давыдыч, – вздохнула сочувственно Стелла…

– И потом, Арнольд Давыдыч, вас, вон сколько любит, – еще сочувственнее вздохнул я, выпивая водку…

– Да уж, – вздохнул Цикенбаум, тоже выпивая водку…

– Кажется, в этом есть какой-то смысл, – минутой спустя, заметил он, приобняв сразу двух дев… Третья села ему на закорки и целовала его кудри…

– А вот, вас, Арнольд Давыдыч, почему сразу так много любят?! – поинтересовался я…

– Потому что я гениальный, – вздохнул еще глубже Цикенбаум, прижимая к себе то одну, то другую деву…

– Но я же люблю его, а не вас?! – с вызовом крикнула Стелла…

– Это загадка, – вздохнул Цикенбаум, – а в природе очень много странных и причудливых загадок! Я, к примеру, знал одного красавца, который был влюблен в горбунью!

– И что же он с ней делал?! – спросили мы со Стеллой хором…

– Все, что угодно! – улыбнулся Цикенбаум…

– Так это были вы?! – вдруг закричали со всех сторон ошеломленные девы…

– Ну, не совсем я! – стушевался Цикенбаум, – просто я очень хорошо знал этого человека!

– А мы не верим! – закричали девы и неожиданно набросились на бедного Арнольда Давыдыча, который, впрочем, очень скоро их всех успокоил своими нежными ласками и поцелуями, легкими поглаживаниями и пощипываниями он мгновенно творил чудеса, и все они от него очень быстро сходили с ума, за исключением моей дорогой Стеллы, которая одна была влюблена в меня по самым загадочным причинам…

– Итак, красавец влюбился в горбунью, – через минуту продолжил свой рассказ Цикенбаум, – а потом даже женился на ней… И это еще одна загадка природы!

– А с чем вы это связываете, Арнольд Давыдыч?! – спросила Стелла…

– Любовь зла, полюбишь и козла! – рассмеялся Цикенбаум…

– Очень грубо и не смешно! – возмутилась Стелла…

– Молчи, несчастная! – закричали на нее со всех сторон уже изрядно возбужденные Цикенбаумом девы…

– Но-но, не мешайте мне вести диалог! – заступился за Стеллу Цикенбаум, – извините, я действительно был груб, – извинился он перед Стеллой, – я думаю, это связано с тем, что вы полюбили его, а не меня! Это ревность!

– Но у вас столько дев, куда вам еще?! – улыбнулась Стелла…

– Я и сам не знаю, куда?! – вздохнул, краснея, Цикенбаум, – но я такой ранимый, и такой нежный…

– Да уж, – вздохнул я, еще крепче прижимая к себе Стеллу…

– Заметьте, что он тоже ревнует, – улыбнулся Цикенбаум Стелле…

– Все вы мужики – собственники, – вздохнули хором девы и тут же рассмеялись…

А потом потащили орущего и отбивающегося от них Цикенбаума в Оку, а мы со Стеллой уединились в зарослях ивы и камышей…

– И почему у тебя такое печальное имя, Стелла?! Ведь стелла – это памятник, память по усопшим?! – спросил я, уже проникнув в ее лоно…

– Наверное, чтоб ты помнил о Смерти, даже проникая в меня, – прошептала Стелла, и мы сразу же забылись сладким сном в страстных объятьях, целуя друг друга, порою даже рыдая, мы хотели не просто ощутить себя, но и всю Вселенную, распустившую перед нами со звездами и с рекой свою извечную загадку, в которой столько скрывалось жизней и страстей, что было невозможно понять, почему мы так отчаянно цепляемся друг за друга, проникаем друг в друга и плачем о том, что не можем вечно любить?!…

Люди падали и падали в пропасть, а мы с Цикенбаумом ходили смотреть…

– Сегодня мы увидим очередного смельчака, – глядя на меня, усмехнулся Цикенбаум…

– А почему так происходит, Арнольд Давыдыч?!